Терский казак

«Инородцы» в рядах горских повстанцев встречались достаточно часто. Как правило, это были бывшие русские военнопленные или дезертиры. На Кавказе о подобных «казаках-разбойниках» даже слагали песни. Одним из таких казаков-оборотней был  Дмитрий (Яшка) Алпатов, которого за «удаль» высоко ценил сам имам Шамиль. 

Жизнь Яшки Алпатова известна по очерку казачьего генерала Фёдора Чернозубова, опубликованному в 1912 году в журнале «Русский Архив». 

Алпатов был уроженцем станицы Наурской, имел жену и двух детей. В 1842 году он попался на воровстве, за что подвергся прилюдной порке. Публичного позора оказалось достаточно, чтобы Яшка, затаив обиду, бежал к чеченцам, где вошёл в шайку беглых казаков, принявших ислам и присягнувших на верность Шамилю. Однако его первая попытка увести коней оказалась неудачной, и Алпатов вернулся в станицу. Прислушавшись к родственникам казака, начальство простило его. 

В 1845 году, поссорившись со станичным начальником, Алпатов вновь ушёл – теперь его путь лежал за Терек, во «владения» Шамиля. 

В 1846-50-х годах во главе большого отряда горцев Яшка совершал рейды в тыл русских, преимущественно осенью и весной. Его бойцы нападали не только на казачьи отряды, но и на станицы, хутора и почтовые станции по Тереку, из-за чего местные жители воспринимали Яшку как обычного разбойничьего атамана. Преимуществом казака было то, что он отлично знал все ходы и выходы из станиц. 

При выборе имени для своего ребенка современные россияне основываются на личных предпочтениях и семейных традициях. А вот их предки обладали меньшей свободой в данном вопросе, ведь в старину князя не могли звать так же, как и крестьянина. У каждого сословия – воинов, купцов или мастеровых людей – были свои, характерные имена. Строго придерживались собственных обычаев при наречении ребенка и казаки. Они избегали определенных русских имен, несмотря на их распространенность.

В честь деда или по святцам

Как правило, жители донских и кубанских станиц называли своих детей в соответствии с православным календарем. Местный священник нарекал дитя в честь того святого, чью память церковь чтила в день рождения или крестин ребенка.

Разумеется, пожелания родителей тоже учитывались. Например, сына-первенца было принято называть в честь деда по отцовской линии. Поэтому в казацких семьях часто Иваны Григорьевичи чередовались через поколение с Григориями Ивановичами, а Степаны Федоровичи – с Федорами Степановичами. Остальные сыновья и дочери также часто получали имена в честь родственников или людей, уважаемых среди казаков.

Поэтому представители этой особой этносоциальной группы использовали лишь определенный круг антропонимов, характерный для их среды.

Фото ок.позия

Обычно на публике казак не имел права тискать своих детей. Брать их на руки. Сюсюкать их и играться. Даже замужней казачке положено было ходить за мужем! Чуть поодаль! И ни в коем случае под ручку! А уж если целовать её он начнёт, то старшее поколение их обоих будет воспитывать. Начиная от нагайки казачьей от стариков, до прямого укора от матерей и бабушек.

А все очень просто ведь в станице и соседи казаки были и односумы. И вот представьте такую картину, когда уходят в поход казаки, провожают их всей станицей. Бабы рыдают детки плачут под общий шумок. Как же мать бьётся в истерике, значит и детки начинают кричать. Они не понимают, но кричат. Рвут душу казаку.

И вот он фронт, битва! А из битвы живыми выходят не многие. Те, кто вышел понимают какое горе они привезут в станицу. Как они будут смотреть в глаза вдовам и сиротам по возвращению.

И вот входят казаки в станицу! Радость и горе пришло вместе с ними. Радость тем, у кого вернулся муж и отец. И горе тем, у кого он остался на поле брани. Или кого привезли холодным в телеге.

Все выбегают на встречу казакам! Дети и жены кидаются к батьке! А он должен сдержанно принять такую встречу. Дома хоть зацелует всю семью сразу казак, а вот на улице нельзя!

- а где наш тятька?, - спросят дети погибших казаков. И зайдёт казачка плачем и воем. А потом, пройдёт время и увидят дитятки как казак своих детей тискает публично и опять к мамке с вопросом:

- а где наш батяня? - И опять казачка зайдётся слезами.

Фото ок.позия

Обычно на публике казак не имел права тискать своих детей. Брать их на руки. Сюсюкать их и играться. Даже замужней казачке положено было ходить за мужем! Чуть поодаль! И ни в коем случае под ручку! А уж если целовать её он начнёт, то старшее поколение их обоих будет воспитывать. Начиная от нагайки казачьей от стариков, до прямого укора от матерей и бабушек.

А все очень просто ведь в станице и соседи казаки были и односумы. И вот представьте такую картину, когда уходят в поход казаки, провожают их всей станицей. Бабы рыдают детки плачут под общий шумок. Как же мать бьётся в истерике, значит и детки начинают кричать. Они не понимают, но кричат. Рвут душу казаку.

И вот он фронт, битва! А из битвы живыми выходят не многие. Те, кто вышел понимают какое горе они привезут в станицу. Как они будут смотреть в глаза вдовам и сиротам по возвращению.

И вот входят казаки в станицу! Радость и горе пришло вместе с ними. Радость тем, у кого вернулся муж и отец. И горе тем, у кого он остался на поле брани. Или кого привезли холодным в телеге.

Все выбегают на встречу казакам! Дети и жены кидаются к батьке! А он должен сдержанно принять такую встречу. Дома хоть зацелует всю семью сразу казак, а вот на улице нельзя!

- а где наш тятька?, - спросят дети погибших казаков. И зайдёт казачка плачем и воем. А потом, пройдёт время и увидят дитятки как казак своих детей тискает публично и опять к мамке с вопросом:

- а где наш батяня? - И опять казачка зайдётся слезами.

Продолжаем публиковать интересные наблюдения генерал-майора М. Лихутина, участника в войны России с Турцией в 1853-1855 гг. В начале 1854 г. русские войска выбили башибузуков и из Эриванской губернии и перешли границу на территорию Курдистана. С обеих сторон конфликта в боях участвовали представители разных племен Кавказа. Не раз Лихутину приходилось наблюдать примеры джигитовки - демонстрации удали и боевых навыков верхом на коне, нередко с вызовом на бой противника. Из описанных Лихутиным примеров можно выделить 3 интересных примера джигитовки, различающейся по форме и итогам:

- показательная (идеальная)

- реальная боевая, между азиатами ... без жертв

- реальная боевая, казаки против азиатов ... с жертвами

1. "Стреляли друг в друга из ружей, потом в упор из пистолетов"

Показательная джигитовка - в мирной обстановке джигиты демонстрируют как они будут расправляться в врагом на поле боя. Такой образец Лихутину продемонстрировали во время его посольства в одно из племен курдов:

Жившие на окраинах Российской империи казаки привыкли постоянно смотреть смерти в глаза, что оставляло след и на их быте, и на их характере. Русские военные зачастую считали казаков чуть ли не «черкесами» или «почти бурятами», «калмыками», «татарами» – то есть людьми, тонко знавшими местные обычаи, привыкшими к местным погодным и природным условиям, но при этом все равно считали их «своими», русскими.

Они же отмечали в характерах казаков странную двойственность – постоянную грусть, молчаливость, отрешенность, но при этом и постоянную готовность к веселью, к дружеским пирушкам, к веселому застолью, к подначиваниям, к шуткам. Объяснялось это обычно тем, что казак, насмотревшийся за свою жизнь горя, оставался духовно стойким и при этом не упускал возможности порадоваться чему было то ни было – празднику, встрече старых друзей или приезду гостя. Историк Валерий Валерьевич Дзюбан в статье «Интеграция традиций и обычаев казачества в субкультуре» указывает, что уже само присутствие казака в доме было поводом для радости; именно поэтому казаки отличались особой гостеприимностью по отношению к другим казакам. Но при этом от посторонних можно было часто слышать и упреки, мол, вы казаки – совершеннейшие бирюки, никогда на людях не покажете своей любви к близким людям, не пройдетесь с женой в обнимку и не возьмете на руки на улице собственное дитя.

«Жена для мужа»